Привет из детства

Рассказ о пройдохе Мише, выжиге Владике и восхитительной Элеоноре.

Мой дорогой дневник, посмотри что я нашёл. Это рукопись от 26/6/1997. Вот, почитай. Я помню эту Элеонору из ульпана Мааган - Михаэля. Такая ничего себе эффектная брюнеточка была...

Владик проснулся в холодном поту. Во сне он визуализировал своего киббуцного друга Мишу в безобразной ипостаси. Только вчера Владик получил очередной афронт от некой Элеоноры из Ташкента. Миша же в этом сне предстал прохиндеем и стрекулистом. Гнусное его фарисейство неожиданно всплыло на поверхность. Когда упругая фантасмагорическая элеонорина попка стала для Владика уже почти осознанной реальностью, Миша вдруг выставил напоказ жупел своей подспудной похоти - сально улыбнулся и, опередив Владика, сильно шлёпнул Элеонору по стыдному месту.

"Что за амикошонство!", - воскликнул неприятно изумлённый Владик, - "Кто дал тебе право индульгировать на своей собственной страсти?!". И неожиданно для самого себя Владик вдруг резко повернулся к Элеоноре и отвесил ей звонкую и увесистую оплеуху. Совсем не удивившись, Элеонора достала из своей муфты пачку новеньких корейских презервативов и, обозвав Владика антагонистически настроенным ренегатом, с бешеным визгом вышвырнула их в окно. 
"Что ж ты, блядь, натворила?", - экзистенциально воскликнул Владик страшным и угрожающим шёпотом, - "да я такой же ренегат, как и урбанист", - закричал он сильным фальцетом и встал зачем-то на цыпочки.
 
"А давайте-ка мы все пойдём прямо сейчас на журфикс", - вдруг совсем не в тему предложил Миша. "Зачем же так громко и вычурно вербализировать свои мысли?", - с кривой ухмылкой на лице ехидно спросила Элеонора, - "да и журфикс-то ведь это чистейшей воды эпикурейство, доступное разве что регентам!". "И бонвиванам", - миролюбиво добавил Владик, сильно сопротивляясь вдруг ни с того ни с сего резко обуявшему его приступу сладкой зевоты. "И это кто-же тут бонвиван?!", - запальчиво воскликнул Миша, резко входя в состояние аффекта. "А вот это уж совсем никого не ебёт", - апатично произнёс Владик. Это его заявление почему-то вызвало у Элеоноры абсолютно неадекватную реакцию - она внезапно села в позу лотоса, опустившись прямо на холодную и грязную землю, закрыла глаза, а затем медленно и медитативно произнесла : "Я категорически протестую. По моему субъективному мнению, вы оба являетесь деклассированными элементами, потому что вам импонируют индифферентно относящиеся к жизни индивиды". В принципе, это являлось чистейшей правдой, но к чему это было сказано ни Миша, ни Владик не имели понятия, точно так же как и не представляли себе, что же такое деклассированный элемент. Владик однозначно знал, что Миша уверен в том, что Элеонора достигла состояния самадхи, или даже махапаринирваны, но сам не являлся сторонником этой версии. 

"Владик, Владик", - плаксиво прогнусавил Миша, дёргая его за рукав, - "я тоже хочу прямо здесь и сейчас выйти из колеса Сансары!!". Услышав это, Элеонора вскочила и, мерзко гримасничая, стала передразнивать Мишу, гадко кося глазами, противно всхлипывая и давясь чем-то - то ли соплями, то ли слезами. И тут вдруг Миша сотворил нечто страшное. "Владик", - помпезно произнёс он, перестав ныть и вытирать слёзы о Владиковскую новую куртку, - "никакая она не просветлённая. Лично я интерпретирую её слова и действия как маниакально-депрессивный психоз с ярко выраженной алкогольной деградацией". А потом, повернувшись к Элеоноре, он обозвал её глупой гипертрофированной шилохвосткой. И после этого всего с диким хохотом, визгом и криками "Вон, сволочь, рассадница блуда и прелюбодейства!!!" они прогнали обезумевшую Элеонору палками обратно в Ташкент.

И в этот самый момент сладкая лжереальность Владиковского сновидения рассосалась, и он был снова, в который раз, резко выброшен в мир объективной реальности, покрытой, правда, его субъективными умственными проекциями. Перманентность сновидения прервалась, и лишь странное слово "шилохвостка" подспудно продолжало вербализироваться в его воспалённом подсознании.