Есть женщины в разных селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц,-
Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
«Пройдет - все ошибки заметит!
Посмотрит - и баг починИт!»
Идут они той же дорогой,
Какой весь народ наш идет,
Но грязь обстановки убогой
К ним словно не липнет. Лишь код.
Красавица, миру на диво,
И, плюс, - ещё очень умна,
Любую программу красиво,
И ловко напишет она.
И голод, и холод выносит,
И пиво не пьёт, а лишь чай...
Умы женской логикой сносит:
Напишет - а ты разбирай!
Компайлер у ней совсем сбился,
Деба́ггер сейчас упадёт.
Но всё же она изловчится
И вскоре проект весь спасёт!
Чужие просчёты, как косы
Упали на смуглую грудь,
Зависли в DB все запросы -
Мешают в таблицы взглянуть.
Она развела всё руками,
В компьютер сердито глядит.
Лицо величаво, как в раме,
Смущеньем и гневом горит...
По будням не любит безделья.
Зато вам ее не узнать,
Как сгонит улыбка веселья
В weekend трудовую печать.
Такого сердечного смеха,
И песни, и пляски такой
За деньги не купишь. «Потеха!
Программер, дружи с головой!»
В игре ее геймер не словит,
К системе любой подойдёт
И сразу в ней всё восстановит,
Проблему в два счёта найдёт!
Красивые, ровные классы,
Что крупные перлы, у ней,
Они, как волшебные пассы
Хранят алгоритм для людей.
Она улыбается редко...
Ей некогда лясы точить,
У ней не решится соседка
iPad на часок одолжить;
Не жалок ей user убогий,
Что мысли не может связать.
Лежит на ней дельности строгой
И внутренней силы печать.
В ней ясно и крепко сознанье,
Что все их спасенье в труде,
И труд ей несет воздаянье,
И фирма не бьется в нужде.
Всегда у них теплая хата,
Хлеб выпечен, вкусен квасок,
И, хоть у релиза есть дата,
Для мужа найдётся часок.
Идет эта баба к обедне
Пред всею семьей впереди:
Лежит, как на стуле, новейший
Лептоп у неё на груди.
Рядком шестилетнего сына
Мамаша-программер ведет...
И по сердцу эта картина
Всем любящим правильный код.
Возьми меня на ручки, папа. Поменяй мне подгузник. Покачай меня, уложи спать. Поиграй со мной. Посмотрим вместе мультфильм? Погуляем на улице? Посмотри, как я умею! Можно без шапки? Научи меня, покажи мне. Купи мне велосипед. Когда на рыбалку? Где мы отмечаем мой день рождения? Я хочу позвать друзей, с ночёвкой. Какие девочки, папа?… Закажем пиццу? Ко мне приходят гости, и мне надо съездить за безалкогольным пивом… Когда я смогу сдать на права? Сегодня приду поздно… Можешь, пожалуйста, закрыть дверь, а то я с подругой? Что? Не слышно, я в наушниках. Не важно как зовут, это уже другая. Ало? Папа? Можешь выслать мне немного денег? Привет маме, не пропадайте. Может, вам надо что-то? Ты не стесняйся, говори, если что. Папа? как ты себя чувствуешь? Как мама? Ты меня слышишь вообще? Привет всем. Хочешь ко мне на ручки, папа?
Знаешь, мой дорогой дневник... Вчера, в новогоднюю ночь, мне вспомнилась одна из тех аномальных историй, которые раньше почему-то так часто материализовались вокруг меня. Вот, послушай. Дело было в израильской армии 31 декабря 1995 года, прямо перед Новым годом. Неделя в Израиле начинается с воскресенья, и в тот год праздник как раз выпал на такой тёплый "первый день", как мы ласково называли его на иврите... В знойном воздухе чувствовалось ожидание новогоднего чуда. Казалось, что даже на кладбище напротив моей базы происходило какое-то предпраздничное шевеление. Стояла необычная для декабря жара, и я даже сам с собой пошутил, что если забуду поставить водку в холодильник, то до полуночи она закипит, и Новый год мы будем встречать не по-русски, а по-израильски. Да, да, я знаю, что это очень глупая шутка, но тогда она казалось мне невероятно смешной...
Я зашёл в свою казарму, выгрузил водку, надел наволочку на подушку и аккуратно сложил на полочке видеокассеты с лекциями Ошо. Взял сигарету и вышел на улицу. И тут ко мне подошёл дежурный офицер. Своеобразным израильским жестом он попросил меня задержаться, а затем с ходу ошарашил совершенно неожиданным и невероятным вопросом : "Эй, солдат, у тебя уже есть брат?".
Иногда так бывает, что из-за субъективного восприятия происходящего человек даже не может приблизительно догадаться, о чём думает его собеседник. Слово "АХ" ("אח") на иврите может обозначать как "брат", так и "камин". Омонимы такие вот... Теоретически, дежурный офицер мог бы употребить и другой термин, который я наверняка бы понял : "ТАНУР" ("תנור"). Но, как назло, он почему-то сказал "АХ", что я буквально перевёл как "брат", поскольку тогда просто не догадывался о втором, "каминном" значении этого слова. В общем, добрый дядя-офицер просто хотел, чтобы я поставил в свою комнату обогреватель, и даже не предполагал, насколько я охуел от его простого вопроса.
- У меня нет брата, - медленно и осторожно сказал я, глядя ему прямо в глаза.
- Отлично, не волнуйся, сейчас будет, - с улыбкой ответил офицер.
- Как... как это будет?
- Как у всех. Заполнишь специальный бланк, распишешься, и мы тебе за пять минут сделаем брата.
- А... бланк? Брат? А если я не хочу? Это обязательно вообще?
- Да ты не волнуйся, это правда очень быстрая процедура. У нас это на поток поставлено. Я сам лично половине солдат помог с братьями, и все они очень довольны.
- Но я же все эти годы жил без братьев. И всё было нормально. Мне правда не нужен брат, - пытался увильнуть я.
- Солдат, послушай. Я знаю, ты эмигрант из России. Там зимой вообще очень холодно. Может быть, поэтому ты не хочешь, чтобы мы принесли тебе брата? Ты просто привык к холоду?
- Командир, я не вижу связи с Россией и холодом. Вы имеете в виду душевный холод? Но ведь мой брат сначала будет маленький и не сможет дать мне достаточно тепла. Пройдут годы, пока он вырастет...
- Ха! Да что же ты раньше-то не сказал? Я позабочусь, чтобы ты сразу получил большого брата. Годы... Шутник, тоже мне. Мы, конечно, немного бюрократичны, но не настолько же... Спасибо за критику, солдат.
- Да я не критикую. Я не понимаю... Как это - сразу большой? У всех, значит, маленькие братья, а у меня - сразу большой? А как это вообще возможно?
- Да нормально всё, расслабься. Просто другой бланк заполнишь, и всё. И вечером уже сможешь греться. Только ты в кровать его не клади, - и офицер заговорчески подмигнул мне.
- А что, здесь есть и такие, кто спят со своими братьями? - я был в лёгком шоке.
- Да все с ними спят. Мы для этого их и приносим. А зачем ещё тогда братья нужны? Чтобы ночью греться, зима же на улице. Странный ты, солдат..., - офицер внимательно посмотрел на меня.
- А если он маленький, как у других, а не большой, как у меня? Они что, спят со своими маленькими братьями???
- Ну да. И с маленькими тоже. Только сначала их надо сделать, правильно? Иди уже, заполни бланк, возьми брата. Потом поставь его около кровати и начинай спать с ним, если тебе холодно. Что непонятного-то?
- Да всё мне не понятно. Как можно сделать брата за один день, каким образом он вырастет и зачем мне с ним спать? Это приказ вообще? Или просьба?
Улыбка начала постепенно сходить с лица офицера.
- Михаэль, - он назвал меня моим ивритским именем, - послушай. Я знаю, ты любишь шутить. Но это уже не смешно. Я должен сделать так, чтобы у всех моих солдат были братья. И тебе я тоже сделаю брата, даже если ты не захочешь с ним спать. Я с ним сам спать буду, хорошо? Просто заполни бланк и распишись. Договорились?
- Спать с моим братом?
- Ну да, если ты сам этого не хочешь. А ещё можешь поменяться с кем-нибудь. Я уверен, что многим солдатам на самом деле хочется братьев побольше, потому что маленькие не так эффективны (энергичны). Можешь поменяться с кем-нибудь. Они тебе - своего маленького брата, а ты им - сразу большого. Ты же русский, тебе сильно греться не надо. Будешь спать с маленьким.
Я подумал, что схожу с ума...
- Так что, мне надо позвонить маме? Она же ещё ничего не знает.
- Зачем? Ты маменькин сынок или солдат армии обороны Израиля?
Мы смотрели друг на друга, как два барана на новые ворота.
- Хорошо, командир, - сказал я, всё ещё надеясь на то, что он просто шутит, а не находится в состоянии наркотического опьянения, - хорошо. Я пойду и заполню бланк. А если мой большой брат будет плохо работать по ночам? Можно его будет сдать обратно?
- Нет, братьев не сдают. Но их можно починить. Правда, пока его будут разбирать, ты будешь без брата. Поэтому пусть лучше он у тебя хорошо работает.
- Разбирать? Зачем? Он разве от этого не заболеет?
У моего командира начал дёргаться бровь. И в это время к нам подошёл другой, русскоязычный офицер.
- В чём дело? Что с тобой? - спросил он у первого офицера, увидев его выражение лица.
Они отошли в сторону и о чём-то поговорили. После этого второй офицер подошёл ко мне вплотную.
- Миша, - он назвал меня моим русским именем, - возьми обогреватель, не создавай лишних проблем. И так мне тут все говорят, что ты видеокассеты с каким-то старым индусом в армию притащил. Это, кстати, правда?
И тут я всё понял.
- Что такое "АХ"? - спросил я его.
И тогда русскоязычный офицер тоже всё понял и быстро побежал успокаивать первого, ивритоговорящего офицера, который в буквальном смысле нервно курил в сторонке. Через минуту я услышал, как они ржали, как два боевых коня. И, надо тебе признаться, я смеялся ещё громче них, мой дорогой дневник.