Тебе, Ира...
Проблемы с голосами в голове начались у него с самого раннего детства. Вернее, проблем как таковых вроде бы и не было, а просто его внутренние диалоги явно несколько выходили за обычные рамки, предложенные для подобных вещей нашим социумом. Поэтому ему приходилось задействовать практически весь свой психологический потенциал, чтобы не выделяться на общем фоне. Примерно через тридцать лет, когда он уже давно научился не разговаривать вслух с ангелами и демонами, не размахивать руками в толпе, отгоняя чужие мыслеформы, не кричать по ночам на мешающих спать призраков и не выходить в астрал в общественных местах, наблюдая, как санитары грузят в амбуланс его упавшее навзничь физическое тело; только примерно в сорок своих лет он смог немного расслабиться и осуществить свою давнюю заветную мечту - попробовать пожить, как все. Поэтому визиты из параллельных миров, не дававшие спокойно предаваться маленьким обывательским радостям, были ему в тягость и очень сильно раздражали его и без того не совсем спокойный ум.
Проблемы с голосами в голове начались у него с самого раннего детства. Вернее, проблем как таковых вроде бы и не было, а просто его внутренние диалоги явно несколько выходили за обычные рамки, предложенные для подобных вещей нашим социумом. Поэтому ему приходилось задействовать практически весь свой психологический потенциал, чтобы не выделяться на общем фоне. Примерно через тридцать лет, когда он уже давно научился не разговаривать вслух с ангелами и демонами, не размахивать руками в толпе, отгоняя чужие мыслеформы, не кричать по ночам на мешающих спать призраков и не выходить в астрал в общественных местах, наблюдая, как санитары грузят в амбуланс его упавшее навзничь физическое тело; только примерно в сорок своих лет он смог немного расслабиться и осуществить свою давнюю заветную мечту - попробовать пожить, как все. Поэтому визиты из параллельных миров, не дававшие спокойно предаваться маленьким обывательским радостям, были ему в тягость и очень сильно раздражали его и без того не совсем спокойный ум.
В тот пятничный летний вечер он сидел со своим коллегой по
работе в пабе "Бостон Пицца", потягивая своё любимое разливное пиво
из охлаждённого бокала. "Я пойду отолью", - сообщил сослуживец,
оторвавшись от экрана своего сотового телефона. "Надо бы тоже сходить
поссать", - подумалось ему. Отодвигая спиной стул, он почувствовал, как
слева кто-то подошёл к его столику. Ещё не оборачиваясь, он мог догадаться, что
официантка вряд ли стала бы вот так молча стоять и ждать, пока он первым
посмотрит в её сторону - она была лет на двадцать его моложе. Он пододвинул
стул, обратно опустился в него и медленно развернулся влево.
- Как же вы достали, ребята... Ну сколько можно? Мне уже
сорок лет. Дайте пива попить, а? - первым начал он разговор.
- Я не надолго... Ты меня помнишь? - слева стояла
атлетически сложенная тень.
- Это риторический вопрос. Давай сразу к делу. У меня сейчас
друг из сортира вернётся, - потирая лоб и глаза, предложил он.
- Хорошо. Мне нужно вспомнить одно из своих имён.
Понимаешь... - начало объясняться существо.
- Даже не начинай - мне не важно, зачем тебе это. И мне не
нужно от тебя ровным счётом ничего.
- Но ты же хочешь, чтобы я ушёл, верно? Ты ведь знаешь, как
играть по правилам. Поможешь мне вспомнить имя, а я сообщу тебе кое-какую
информацию и сразу уйду. Договорились? - давило оно на его психику.
- Давай быстрее, -
согласился он.
- Это не совсем имя, а скорее, прозвище такое. В общем,
кличка. Я все свои имена очень хорошо знаю. А это - ну никак вспомнить не могу.
Мне говорят - у человека спроси, он сразу поможет. Вот я и здесь...
- Слушай, давай всё-таки побыстрее как-то. Подсказка есть?
- Да, есть. Они сказали мне, что можно спросить, в чём суть
возникновения общей картины бытия, которая воспринимается вашим сознанием, как
совместное поле для попыток объективной интерпретации окружающего мира.
- Подожди-ка, - задумался на несколько секунд он. Я тебя,
кажется, понял. Генезис единства реальности - когнитивное удовлетворение,
лимитированное естественным самодовольством. В общем, коллективно обрабатывать
субъективно полученную информацию с целью совокупного познания бытия возможно
только при не сильном размытии эгоистичных личностных границ, потому что только
тогда может возникнуть подобие общей реальности, которая будет притягивать нас
через потенциальное получение удовольствия от её обсуждения в обществе других
таких же существ. Частично лимитируя своё эгоистичное чувство собственной
важности, мы увеличиваем наслаждение, получаемое от процесса совместной
обработки нашей личностной информации, и таким образом создаём предпосылки для
существования некой объективной реальности и мотивируем себя на её поддержание
и культивирование.
- Хорошо. И что из этого следует?
- Это значит, что тебя зовут Геркулес. В этом суть их
намёка. "Генезис Единства Реальности - Когнитивное Удовлетворение,
Лимитированное Естественным Самодовольством" - это аббревиатура от твоего
забытого прозвища : "Геркулес". Кстати, в этом есть определённый
сарказм - ведь настоящий Геркулес тоже очень часто думал, что он просто Геракл,
и не мог вспомнить своё второе имя.
- Спасибо. Я очень надеялся, что ты поможешь мне. И вот ещё,
послушай. Ты помнишь, как вы с Аллэком коверкали мантры в Монреале?
- Ну да, помню. Было смешно. А что такое?
- Ну, в общем, на тебя никто не в обиде. И на Аллека тоже,
так ему и передай.
- Договорились. Счастливо.
- До свидания.
Тень отошла ещё левее в сторону и растворилась в толпе
посетителей бара. "Прощай, Геркулес", - подумал он, снова отодвигая спиной стул. И, кивнув вернувшемуся
на своё место коллеге, он махнул рукой и громко произнёс: "Эй, Джон, я
тоже пойду отолью", перекрикивая мощный музыкальный фон несущихся с
четырёх сторон света песен.